Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Светлане, Алишеру, Илье, Семену, Медведю – всем нам! – очень быстро произнес Гесер. – Разумеется!

Игорь улыбнулся, будто примиряясь с необходимостью недоговаривать. И вдруг уточнил деловым, серьезным тоном:

– Надолго?

– Максимум лет на двадцать, – совершенно спокойно, будто ждал этого вопроса, сказал Гесер.

– Гесер, ты надеешься, что за это время я разлюблю Алису? – спросил Игорь.

– И на это тоже, – признался Гесер. – Но ты нужен Дозору именно сейчас. Ближайшие годы.

– Что от меня нужно, Гесер?

– Не мешать нам, Игорь! Мы попытаемся тебя вытащить. И вытащим – поверь, если ты хотя бы не станешь мешать… а лучше – чуточку поможешь.

Игорь задумался. Потом сказал:

– Я не стану обвинять Алису Донникову в том, что она околдовала меня. Это неправда.

– Но ты можешь высказать предположение, что ваша встреча была подстроена московским Дневным Дозором?

– Могу, – кивнул Игорь. – Скорее всего так оно и было.

– Все. – Гесер развел руками. – Больше ничего я не прошу.

Он действительно выглядел удовлетворенным.

Антон кашлянул. Выждал, пока Гесер посмотрит на него. И сказал:

– Борис Игнатьевич, я тоже хочу попросить вас об одной услуге. Объясните, какое место в нашей новой интриге занимает Игорь.

– Только Игорь?

– Да. Для чего вам нужна Светлана, я и девона Алишер – ясно и так.

Замерший в углу молодой узбекский маг вздрогнул.

– Хорошая смена растет… – устало произнес Гесер. – Догадливая. Вот только глупая при этом…

Он помедлил, оглядывая собравшихся. Потом покачал головой. Антон почувствовал, как распространяется вокруг Сила. Заполняет, затапливает комнату. Упругой стеной выдавливает, вытесняет наружу что-то…

– Я не могу сказать, – неожиданно признался Гесер. – Не могу по одной простой причине…

– Мы откажемся сотрудничать? – резко спросил Антон.

Гесер покачал головой:

– Нет. Наоборот. Я клянусь Светом, что происходящее не причинит зла никому из вас. Ни в магической, ни в человеческой сущности… Напротив, вы станете сотрудничать с настоящим, искренним рвением. Но…

Он теперь взвешивал каждое слово.

– Действительно, сейчас происходит финальная операция Ночного Дозора Москвы. К сожалению, это же и финальная операция Дневного Дозора. От поступков каждого из сидящих здесь, равно как от поступков наших противников, зависит… зависит слишком многое. И мы, и наши враги делаем свои шаги. Они могут быть неправильными, неудачными, ошибочными. Но победа останется за тем, кто последним сделает правильный шаг!

– Победителей не судят, – согласился Антон. – А фигурам на шахматной доске не дают права ходить самостоятельно.

– Ход любого из вас Завулон просчитает без труда! – рявкнул Гесер. – И не заблуждайся, Антон, что твой таран машины с Зеркалом был непредвиденным шагом! Да, удачным! Да, меньшим из зол! Но и его ждали. И Завулон… и я.

Он перевел дыхание. Уже спокойнее продолжил:

– Ребята… вы для меня не фигуры на шахматной доске. Поверьте. И не инструменты.

– Но одна из нас, – Светлана улыбнулась, признавая всю насмешливость этой фразы в мужской компании, – станок для изготовления инструмента?

Антон не стал спрашивать, как она это поняла. Может быть, тоже вычерчивала схемы – втайне даже от него? Или все-таки успела что-то почувствовать, когда ее Сила была при ней?

Гесер замолчал, понурившись. Он вроде бы и размышлял… И в то же время Антон понял, что защитный кокон вокруг усиливается до поистине немыслимых пределов. Где граница Силы у Великих магов? И есть ли у них вообще граница?

– Хорошо. – Гесер кивнул. – Светлана, ты права… но лишь частично… а, Свет и Тьма!

Он опустился в кресло. Достал-таки сигареты и закурил. Лишь затянувшись пару раз, заговорил:

– Светлана, ты – Великая волшебница. Такие рождаются раз в несколько столетий. Потенциально ты сильнее Ольги, пожалуй… Но твоя ценность для Светлых – я имею в виду не только наш Дозор, но Светлых вообще, – в том, что ты можешь стать матерью мессии.

– После того как Ольга переписала мою Книгу Судьбы, – сказала Светлана.

– Нет. Не после этого. Невозможно переписывать судьбу Иного с той же легкостью, как судьбу человека. Это было предопределено изначально. Мы лишь скорректировали некоторые детали. Минимальные. Не относящиеся ни к тебе, ни к будущему… предполагаемому ребенку.

– Какие? – В голосе Светланы наконец-то прорезалась ярость. Долго сдерживаемая ярость, и теперь уже Антону захотелось вскрикнуть – ее пальцы вонзились в его ладонь.

– Только дату! – Нет, Гесер не собирался уступать Светлане в напоре. – Ничего, кроме даты! Две тысячи лет от Рождества Христова – пик человеческой веры в пришествие мессии!

– Спасибо большое, – звенящим от ярости голосом произнесла Светлана. – Значит, решали, когда и от кого я вам его рожу?

– Во-первых, почему «его»? – поинтересовался Гесер.

Антон, как раз собравшийся вставить свое слово в разговор, в основном по поводу уточнения Светланы «от кого», подавился заготовленной репликой. Рука Светланы тоже обмякла.

– За одних решают папа с мамой, за других – пьяный акушер, за третьих – лишняя рюмка водки, – меланхолично произнес Гесер. Произносить «во-вторых» уже не было нужды. – Светлана, деточка! С такими Силами, с такой предопределенностью играть опасно! Даже я не пытаюсь! Предопределено, что у тебя может родиться дочь, которая станет величайшей фигурой в войне Света и Тьмы! Ее слово будет менять мироздание, ее слово заставит грешников раскаяться, при взгляде на нее упадут на колени величайшие маги Тьмы!

– Это лишь вероятность… – прошептала Светлана.

– Конечно. Судьбы нет – и к сожалению, и к счастью. Но можешь поверить, что старый, усталый маг делает все, что может, воплощая ее в жизнь.

– Лучше бы я осталась человеком… – прошептала Светлана. – Лучше бы…

– А ты давно смотрела на иконы? – спросил Гесер. – Посмотри в глаза Марии и подумай, почему они всегда печальные?

Было очень тихо.

– Я сказал вам уже больше, чем имею право сказать. – Гесер виновато развел руками, и Антону впервые показалось, что он ни капельки не играет. – Сказал, одной ногой заступив за грань допустимого. Решать вам. Думать, кто фигура на игровой доске, а кто… кто разумная личность, способная переступить через придуманные обиды!

– Придуманные? – горько спросила Светлана.

– Когда тебе объясняли необходимость мыть руки после песочницы или заставляли завязать бантик на косичке – это тоже было вмешательством в твою судьбу, – сказал Гесер. – И на мой взгляд – обоснованным.

– Вы мне не отец, Борис Игнатьевич! – сказала Светлана.

– Да. Конечно. Но для меня вы все – мои дети… – Гесер вздохнул. – Я вас в холле подожду… вернее, мы с Алишером подождем. Захотите – подойдете.

Он вышел, а следом тенью последовал девона.

Первым заговорил Игорь:

– Самое обидное, что в чем-то он прав.

– Если бы тебе сказали, что ты должен родить мессию, я бы с тобой поговорила о правоте! – резко ответила Светлана.

– Мне это было бы совсем уж… затруднительно… – смущенно признался Игорь.

Антон улыбнулся первым. Посмотрел на Светлану, сказал:

– Слушай… я помню, как ты возмущалась несправедливостью судьбы – что у Иных, как правило, рождаются обычные люди…

– Так это я абстрактно возмущалась… – Светлана всплеснула руками. – Ребята, у вас тут вроде накурено…

Игорь молча дал ей сигарету.

– Почему все так, за спиной? – жалобно спросила Светлана, закуривая. – Да и какая из меня… мать мессии? Причем мессии женского пола!

– Ну, мессия – это просто подходящий термин, – сказал Игорь. – Расслабься.

– Я не девственница! – мрачно сообщила Светлана. – И вообще… не считаю себя образцом добродетели…

– Не проводи лишних параллелей.

Странное дело, Игорь словно бы успокоился. По-настоящему. И даже собрался.

– Антон, ну ты хоть что-нибудь скажи! – не выдержала Светлана и посмотрела на него. – Тебя что, все это не касается?

– Очень надеюсь, что касается напрямую, – ответил Антон. – И думаю, что мы должны выйти сейчас к Гесеру. Ему там тоже несладко – сидеть и ждать.

– Он уже все знает… загодя… – Светлана отвернулась.

– Нет. Не знает. Если мы и впрямь не пешки, то не знает.

Слабо звякнули струны гитары. Игорь, облокотившись о стену, взял в руки инструмент. Он запел так тихо, что замолчать пришлось и Светлане, и Антону.

Бесы просят служить,Но я не служу никому.Даже себе, даже тебе,Даже тому, чья власть.Если он еще жив –То я не служу и ему.Я украл ровно столько огня,Чтобы больше его не красть…

Игорь отложил гитару, бережно опустил на кресло. Так оставляют инструмент, когда уверены, что скоро вернутся.